Польский флаг Павла Павликовского

Две родственницы: тетка и племянница, судья и монахиня, отправляются в путь, чтобы узнать о том, как погибла их еврейская семья, жившая в небольшой польской деревне. Как оказалось, они погибли от рук поляка, долгое время скрывавшего их от фашистов. Таков сюжет фильма «Ида», получившего Оскара, как лучшая картина на иностранном языке.   

Небольшая работа польского режиссера, живущего в Англии, на первый взгляд кажется неким арт-хаусом. Фильм снят в стилистике картин 60-х годов и словно бы погружен в атмосферу того времени. Разбитые дороги, разрушающиеся дома, лужи и безнадега. Пожалуй, только глаз «советского» зрителя разглядит в этой картине приметы «тлетворного влияния Запада»: джаз, длинные сигареты, платья с неприлично открытой спиной. Все это в фильме «Ида» отнюдь не главное, но создает особый неповторимый антураж, который скрывает с одной стороны, в общем-то, простой сюжет, а с другой стороны – целый клубок смыслов, который предстоит распутывать, уже выйдя из кинозала.

ida_04

В этом фильме живут две героини, которых играют две тезки: Агата Тшебуховская и Агата Кулеша. И на первый взгляд они кажутся абсолютно несовместимыми, как цвета польского флага. В одной, называемой Кровавой Вандой (героиня Агаты Кулеша), все красное, не в смысле красивое и совсем не связанное со Христом (стоит напомнить, что красный цвет обычно связывается именно с Ним), а напротив, на ней кровь мучеников. Кровь людей, отдавших свои жизни за сохранение Польши с ее самобытностью и католическим взглядом на мир. Не стоит очернять все, что привнесла советская власть в эту страну, но такие люди как Ванда, судьи «без страха и упрека», не дрогнувшей рукой подписывающие приговоры, лишавшие людей не только жизни, но и самого смысла существования, были страшным карающим мечом, опустившимся на эту маленькую страну.

ida_03

Со времен Речи Посполитой поляки несут на себе крест ощущения себя в центре истории. Им кажется, что все нити добра и зла сошлись где-то в районе Кракова или Варшавы. И любое прикосновение к этим нитям вызывает резонанс, если не сказать боль в польском обществе. Поэтому и Ванда в польской критике привлекает куда большее внимание, чем главная героиня картина, Анна-Ида. Поэтому для многих основная идея, или даже идеи, фильма остались незаметными. Зато бросилось в глаза «очернение» польской действительности 60-го года выпуска.

Вторая героиня – монахиня Анна. Ее никогда не интересовало прошлое. Она не задумывалась о своих корнях. Вся ее жизнь – это тихий польский монастырь. Если бы сестры не выставили ее на пару дней в мир, чтобы найти тетку и попросить у нее разрешение на принесение вечных обетов, так она бы и просидела за высокими стенами, с душой, нетронутой страстями. Анна предстает перед нами «вся в белом». В ней – идеал чистоты, явленный в монашестве. И она сама – как чистый лист, на котором не написано еще не одной буквы.

IDA

Анне предстоит выйти в мир, чтобы встретиться с его болью, сомнениями и страданиями. И все они должны пройти через ее сердце. Режиссер не дает нам ответа, сумела ли эта девушка сделать какие-нибудь выводы, насколько сильно это изменило ее. Он просто повествует, не стремясь быть назидательным.

Тихая мышка, одетая в серое, Анна появляется на пороге своей тетки Ванды, о которой до этого слыхом не слыхивала. Женщине богатой и ведущей распущенный образ жизни. Здесь стоит вспомнить и об удивительной символике имен в этом фильме. Имя Анна означает на иврите милостивая, благодатная. И все эти качества предстоит проявить юной монахине. Ей предстоит выслушивать странные истории и исповеди своей тетки, видеть ее образ жизни и учиться сопереживать. Мало того, через Ванду, чье имя переводится как смутьянка, спорщица, она открывает свое второе я, маленькую девочку Иду, чудом выжившую в горниле Холокоста. Имя Ида нередко встречалось среди польских евреев. Интересно тем, что оно не еврейского происхождения. В нем не то скандинавские, не то греческие корни. И оно как нельзя лучше характеризует маленькую девочку, не похожую на еврейского ребенка и поэтому избежавшую гибели вместе со своей семьей. Ее просто подкинули в монастырь, где все детские воспоминания стерлись. Там она забыла свою жизнерадостную маму, которая даже в коровнике в окна вставляла витражи. В одно из эпизодов Ванда говорит: «В этом она вся: витражи среди коровьего дерьма». Забывает своего неловкого и несуразного отца. С этого момента она становится польской девочкой Анной, практически «Иваном, родства не помнящим».

ida_02

Каждый видит в этой истории что-то свое, но, думается, что эта на первый взгляд серая, даже невзрачная картина, о покаянии. Не о том плакатном покаянии, которое некогда было растиражировано перестроечным фильмом с таким названием. Здесь не будет слов «если эта не дорога к храму, тогда зачем она?» Фильм о глубоком перерождении, о смысле жизни…

Ида вступает в отношения с молодым саксофонистом, встреченным ей на пути к себе. Секс не кажется ей чем-то феерическим, она ищет внутренней близости, она ищет смысла. Если ее тетка Ванда в сексе и алкоголе прячется от наполняющей ее сердце боли, от открывшейся ей пустоты и бесцельности жизни, то Ида ищет в себе Анну. После ночи любви она не грезит о прекрасных замках, она спрашивает, что будет дальше. И получает ответ, что дальше будут трудности… И вот в этих трудностях она не видит смысла.

Ida_09

Анна идет по пути покаяния в его глубоком понимании, она ищет преображения, метанои. На этой дороге она встречается со своим прошлым, со своим обрубленными корнями, со своим вторым я, Идой. Идой, которая намного ближе к Ванде, воспринимаемой польским сознанием как кровавая убийца и предстающей перед нами в прекрасной актерской игре Агаты Кулеша раненым палачом. Это совсем не застывший образ зла. Перед нами мечущийся человеческий дух, нашедший выход в самоубийстве, а не в изменении себя.

Ида входит в мир Ванды, в мир ее страстей, в котором можно спокойно и безбедно жить. И уходит из этого мира, чтобы снова стать Анной. И этот уход совсем не бегство. В конце картины перед нами зрелая личность, которая находит свой смысл.

Ida_reference

Фильм «Ида» — это фильм-дорога, в прямом и переносном смысле. Две его главные героини практически все время в пути. И эта картина предлагает и своему зрителю своеобразный путь, который начинается со слов «камо грядеши?» и предлагает поставить себе не самые лицеприятные вопросы.

Анна Гольдина

Анна Гольдина
Прихожанка храма святой Екатерины Александрийской в Санкт-Петербурге. Искусствовед, психолог, магистр богословия. Постоянный автор ряда православных и католических журналов. Редактор блога "Тау". Замужем. Мать троих детей.