Не реформация, а революция

Карл Китинг, американский католический писатель-апологет и основатель движения Catholic Answers, год назад написал статью. Вопрос, поставленный в ней автором, все более актуален.

lutherreformation

В этом году отмечается ровно пятьсот лет с того дня, когда Мартин Лютер прибил свои 95 тезисов к дверям церкви в Виттенберге. Дату эту будет предварять множество конференций, встреч и семинаров, посвященных предстоящему событию.

Многие — в большинстве своем протестанты, разумеется, — но также и некоторые католики говорят о «праздновании» юбилея протестантской Реформации. Я к их числу не принадлежу, поскольку повода для празднования здесь никакого нет, хотя отмечать эту дату следует по многим причинам.

Мы отмечаем 11 сентября, потому что хотим помнить о зле терроризма и героизме многих жертв, полицейских и пожарных — но мы не празднуем того, что произошло в этот день. Мы с радостью забыли бы о героизме, если бы можно было предотвратить тот ужас.

Мы вспоминаем, чтобы не забыть
Мы отмечаем 7 декабря , «день позора», поскольку он стал прелюдией к долгой, дорого нам обошедшейся войне (7 декабря 1941 года Перл-Харбор, военно-морская база США на Тихом океане, была атакована японскими авиацией и флотом, в результате атаки погибло около 2500 человек, уничтожено большое количество кораблей и самолетов. В США отмечается как Национальный день памяти. Прим. переводчика). И вновь, тогда было много примеров героизма, но как бы нам хотелось, чтобы героизм этот так никогда и не оказался востребованным!

Мы отмечаем дни взятия Бастилии и Октябрьской Революции не потому, что плоды Французской и Русской революций были хороши, но как раз наоборот — поскольку они являлись злом и мы хотим помнить об этом зле, чтобы оно не вернулось к нам в другом обличье.

Мы не празднуем ни одно из этих печальных событий, но мы помним о них. Не делать этого — означало бы закрыть глаза на перемены в человеческом обществе, на величайшие — и самые трагические — события истории. Мы празднуем события, которые воодушевляли людей и изменяли их жизнь к лучшему: мирские, как День Независимости и духовные, как дни памяти святых. Отмечаем же мы те события, которым лучше было бы не случиться, но из которых мы можем извлечь уроки.

В протестантской Реформации я не вижу никакого повода для празднования. Она стала величайшей катастрофой, постигшей западный мир за последнее тысячелетие. Она принесла с собой путаницу в богословии, политическую нестабильность и десятилетия войны. Религиозные войны шестнадцатого и семнадцатого веков уничтожили почти три процента мирового населения — такую же долю, какую составило число погибших во Второй Мировой войне. Религиозных войн не было бы, если бы не было Реформации.

luther95theses_0_0

Реформы были и раньше
Много было неправильного в Католической Церкви в конце пятнадцатого — начале шестнадцатого веков. Безнравственность (хотя и не идущая ни в какое сравнение с нынешней), коррумпированность, которая была широко распространена среди священства и принимала тем более постыдные формы, чем выше на иерархической лестнице она проявлялась. Однако, следует помнить, что, как бы плохо не обстояли дела перед тем, как Лютер вытащил свой молоток, намного хуже они обстояли в десятом веке. Если во времена Лютера и было несколько «плохих Римских пап», то пятью или шестью столетиями раньше они были хуже и было их больше.

Церковь десятого века отчаянно нуждалась в реформе, а не в революции, хотя и до революции дело вполне могло бы дойти, не произойди тогда реформы. Но реформа произошла, и Церковь не только выстояла, но и начала процветать. Результатом было позднее Средневековье, эпоха, в которую католические принципы наиболее действенно (хотя и по-прежнему, в недостаточной степени) ложились в основу жизни западного общества.

К началу XVI века вновь погрязший в самодовольстве христианский мир в очередной раз столкнулся с проблемами. Вновь ему требовалась реформа, но вместо нее он получил Реформацию. Лютер, который богословом был так себе, отверг некоторые из издревле провозглашавшихся истин веры и предложил несколько нововведений собственного изготовления. Его соработники в других частях Европы, такие как Кальвин и английские реформаторы, поступили так же. Результатом стал разваливающийся на части протестантизм, приверженцы которого не могли договориться друг с другом по многим вопросам учения и религиозной жизни, зато смогли договориться о том, что нужно противостоять «Папе, который в Риме».

От ложных принципов к ложным принципам
Протестантизм был основан на ложных принципах, среди которых — частное истолкование Священного Писания, но одним частным истолкованием дело не ограничилось. Если вы соглашаетесь с принципом, что не существует какой-либо власти, данной человеку, подчинять которой нужно не только свои поступки, но и разум (речь идет о сохраняемом Богом, но в то же время столь «человеческом» учительстве Церкви), вы можете частным образом истолковывать всё что угодно и как вам угодно. Писанием дело не ограничивается. Этот принцип начинает распространяться на все вопросы веры.

Предложенное одним человеком частное истолкование впоследствии перетолковывается другим, который думает, что достиг окончательного и полного понимания вопроса, лишь для того, чтобы быть в дальнейшем опровергнутым его последователями, которые заявляют, что он замахнулся на слишком великое, или рассуждает о слишком незначительном. Остановиться уже невозможно, вступает в силу своего рода закон религиозной энтропии с тенденцией к упрощению. Бог Авраама, Исаака и Иакова становится Богом деистов а затем — Богом философов.
Неслучайно протестантизм неразрывно, через Просвещение, связан с сегодняшним секуляризмом. (Прародителем секулярного гуманизма является не какое-то неопределенное язычество, а пуританство). По самой своей природе протестантизм неустойчив. Он был и остается своего рода сборной солянкой. Многое в нем истинно, но эта истина существовала и прежде, в католицизме. К этой истине было пристроено то, что являлось не вполне истиной и даже то, что ею совсем не являлось и все сооружение, в результате, сделалось неустойчивым.

Life_of_Martin_Luther

Добро, произошедшее не без худа
К концу религиозных войн, протестантизм, в нескольких своих вариантах, смог, казалось, стабилизироваться, но эта стабильность была иллюзорной. Возвращение мирной жизни привело в действие центробежные силы протестантизма, результатом чего стала длинная череда расколов.

Англиканская церковь откололась от Католической. Методистская — от Англиканской. «Движение Святости» откололись от Методистов. В дальнейшем разделения продолжились. Эти расколы не прекратятся никогда, поскольку обусловлены логически. «Да будут все едино» (Ин. 17:21) превратилось в «Да будут они многочисленны, а зачастую — и враждебны друг другу». Враждебность, обращенная к Риму, с некоторыми изменениями, может быть обращена к Вестминстеру, Женеве или Виттенбергу.

Ничто из вышесказанного не отменяет того факта, что много хороших и даже святых людей вышло из протестантизма или продолжают быть протестантами. Нельзя отрицать также и бесценные труды протестантских ученых, богословов, мыслителей и обыкновенных прихожан. В большинстве случаев, нет худа без добра, но некоторые видят только добро, а про «худо» забывают.

В Реформации не было нужды
Ричард Джон Нейхауз, основатель и редактор издания «First Things», был лютеранским пастором. Он обратился и стал католиком в 1990 году, а годом позже был рукоположен в священники. Однажды, когда его спросили о причине обращения, он сказал, что пришел в Церковь, поскольку Реформация была уже не нужна. Своим бессмысленным ответом он уронил себя в моих глазах.

В Реформации никогда не было нужды. Требовалась реформа, а Реформация — несмотря на свое название — была не реформой, а бунтом. Она не сделала Церковь в большей степени тем, чем ей надлежало быть. Она превратила Церковь во что-то другое, создав новые церкви.

Нужно радоваться приходу Нейхауза в Церковь, как нужно радоваться приходу многих других образованных людей, ставших католиками за последние три десятка лет, но он предложил плохой, и даже ложный мотив для обращения. Предполагаю, он говорил и о других, существенных и убедительных причинах, о которых мне не довелось услышать, но мне запомнился именно этот его комментарий.

Это приводит на память строки Т. С. Элиота из «Убийства в соборе»:
Последнее звучало всех подлее -
Творить добро, дурную цель лелея.
(перевод В. Топорова)

(Я не обвиняю Нейхауза, хорошего человека, в измене; просто вторая часть цитаты здесь более, чем уместна.)

Недостаточно сказать, что в какой-то момент Реформация перестала быть нужной. В ней никогда не было нужды и, подобно другим заблуждениям в истории человечества, она принесла больше горя, чем добра. Она была, и, в определенной степени, остается, мощной исторической силой, о которой мы должны помнить, отмечая ее юбилей — но не празднуя его. Разница в этих терминах принципиальна.

Карл Китинг, Catholic Answers 
Перевод Михаила Дружкова

Редактор
Нам интересно не только то, что происходит в стенах церкви или в ограде церковного прихода. Люди и события, книги и фильмы, спорт и путешествия – в любой области христианин способен видеть Бога и извлекать пользу для своей души.