Исраэль Золли. Раввин, обретший Христа
Кажется, что раввины становились учениками Христовыми только в первые века христианства. Жизнь Еудженио Мария (Исраэля) Золли опровергает это мнение.
Исраэль Золлер родился 17 сентября 1881 г. и происходил из еврейской семьи, проживавшей на территории Польши. Его отец был промышленником, а мать принадлежала к древнему раввинистическому роду. Четыреста лет мужчины ее семьи посвящали себя изучению Торы и передаче веры. Исраэль был пятым ребенком в этой благочестивой семье.
Во многом история его обращения связана с тем воспитанием, которое он получил в детстве. С одной стороны, его семья принадлежала к тому кругу еврейского общества, который практически ассимилировался в окружающей европейской среде. В семье говорили по-немецки, да и чувствовали себя во многом немцами. Таких евреев было тогда множество не только на территории Австро-Венгрии или Пруссии, но и в Польше. Дети получали образование в немецких школах, сыновья становились офицерами в армиях различных государств. Как и состоятельные дамы-христианки, еврейские женщины много занимались благотворительностью, создавали общества попечения над бедными и всевозможные фонды. Такой была и мать Исраэля. Нередко она отправлялась в бедные кварталы, чтобы участвовать в раздаче пищи или иной помощи бедным. Большое внимание эта часть еврейской элиты уделяла просвещению. Речь шла не только и не столько о религиозном образовании, но о привитии еврейской бедноте навыков и знаний, необходимых для адаптации в современном мире.
С другой стороны, родители Золли были очень религиозны. Мало того, они принадлежали к хасидизму. Это движение появилось в XVIII веке. Его отличительной чертой является не только крайняя консервативность, но и особый взгляд на отношения с Богом. Хасиды большое значение придают молитве, медитации и эмоциональному постижению Бога. Их молитвенные практики нередко изумляли других евреев. Например, у великого еврейского писателя Шолом-Алейхема мы находим едкое замечание относительно хасидских синагог, что там де пляшут как полоумные и, кружась, падают на пол. И действительно, радостное, исполненное юмора отношение к жизни характерно для хасидской духовности. Исполняемые ими молитвенные мелодии, именуемые нигун, по своему строю больше всего похожи на псалмы Давида, где сначала плач по своей трудной судьбе, а потом поэтичное, полное света благодарение Бога за Его присутствие и все Его дары.
В семье Золлер встретились две, на первый взгляд, несовместимые тенденции, характерные для еврейского общества рубежа XIX и XX веков. И в этом противоречии выросла удивительная личность будущего раввина Рима и францисканского терциария, человека, всю жизнь посвятившего поискам Возлюбленного, Отрока Божия, как Его именует пророк Исайя.
Когда Исраэль был еще совсем малышом, российское правительство издало указ о национализации собственности, принадлежащей иностранцам, проживающих на территории Польши. Отец мальчика потерял свою прядильную фабрику, и семья оказалась в крайне затруднительном материальном положении. Но бедность не заставила их впасть в уныние. Здесь сыграли свою роль два фактора: вера и неукротимое желание всех еврейских родителей дать приличное образование своим детям.
Надо сказать, что для хасидской среды характерно понимание бедности не только близкое христианству в целом, но даже близкое францисканскому ее пониманию. Довольно часто можно было встретить раввинов, сознательно избиравших жизнь в крайней нищете для себя и своих семей ради стяжания близости Бога и более глубокого понимания Его Тайн, сокрытых в Торе. Родители Золлер восприняли свалившиеся на них проблемы с поистине францисканским смирением, наполненным покоем, доверием Богу и радостью, что все живы, и всегда есть за что благодарить Бога.
Исраэль Золлер, по мнению родителей, должен был стать раввином и продолжить семейные традиции. Он закончил еврейскую школу, хедер, где образование было построено не только на зубрежке священных текстов, но и на искусстве общения. С детства его учили размышлять над строками Торы, задавать вопросы и искать ответы. Накануне его бар-мицвы, праздника признания совершеннолетия мальчика еврейской общиной, особого дня, когда ребенок становиться взрослым, а значит обязанным исполнять все заповеди Торы, как все мужчины. За пару часов до того, как тринадцатилетний Исраэль станет «сыном заповеди» (дословный перевод слова «бар-мицва»), мать скажет ему: «Запомни, быть раввином – это не только знать назубок все 613 заповедей Торы, это так же просто, как арифметика. Но нужно быть открытым для действия этих заповедей в Тебе. Быть открытым для Бога».
Надо сказать, что первая встреча с Живым Богом происходит в жизни Исраэля еще в восемь лет. Именно с этого возраста он учится видеть Его присутствие во всем, что встречается ему на пути. Потом через много лет, уже будучи студентом в Италии, он найдет слова, которые наилучшим образом передадут его детский религиозный опыт. Это будет Гимн творению св. Франциска.
В год бар-мицвы в его жизни происходит еще одна встреча, определившая всю его будущую жизнь, и как верующего человека, и как ученого, богослова. В доме своего польского друга, сына вдовы, которого он пришел навестить, он впервые видит распятие. Темная фигура на кресте, пригвожденная к белой стене, производит на него сильнейшее впечатление. Он спрашивает родителей, чье это изображение. И получает невнятный ответ: «Пусть это заботит христиан».
Многие годы образ преследует юношу. Ему кажется, что он зовет его и пытается что-то сказать. Исраэль ищет ответы на вопросы своей веры и вскоре понимает, что встреченный им Распятый никто иной, как Отрок Господень, предсказанный Исайей.
В восемнадцать лет Золлер покидает Польшу и отправляется на учебу в Италию, в Падую, где ему предстоит изучать древние языки и совершенствоваться в богословии. Годы студенчества были самыми интересными и самыми «холодными», по определению самого Золлера. Ему пришлось изменить в Италии все свои привычки, во многом свое мировоззрение, и даже свою фамилию. Теперь его называли на местный манер: Золли. Как многие бедные студенты того времени, он разрывался между репетиторством, дававшим деньги на жилье и пропитание, и лекциями. Надо сказать, что все испытания он выдержал с честью. Довольно быстро его усердие и пытливый ум были замечены профессорами. И в скором времени из нищего студента он стал молодым преподавателем. В нем сочеталось глубокое знание предмета и умение донести до слушателей понятным языком самые сложные аспекты библейской экзегетики. Его лекции становятся настолько популярными, что на них приходят даже студенты католических семинарий. Один из них в своих воспоминаниях запишет: «Мы всегда выходили с его лекций потрясенные, хотелось вчитываться в библейские сроки, размышлять и молиться. И мы молились. Многие из моих друзей и сокурсников молились о том, чтобы этот удивительный человек обрел веру во Христа».
А тем временем сам Золли продолжает искать. Плодом его многолетних трудов становятся две книги. Первая была посвящена пониманию Имени Божьего, Которое открылось Моисею в неопалимой купине. В ней молодой профессор попытался собрать в единый образ то понимание, которые вкладывали еврейские ученые и богословы в священную тетраграмму, скрывающую Имя Того, Кого нельзя называть. Удивительно, но в своем исследовании он не только явил удивительный мир иудейского понимания Бога, иудейской верности Богу, но и очень близко подошел к пониманию Имени Господня, которое мы находим у францисканца св. Бернардина Сиенского.
Вторая книга называлась «Назорей» и была посвящена еврейскому взгляду на Иисуса. В ней автор приходил к парадоксальным для того времени выводам. Во-первых, он обратил внимание, что такое название Иисуса связано не только с Его родным городом, но и с Его изначальной посвященностью Богу. А вторым пунктом работы Золли стало подведение богословской базы под то, что Иисус действительно был Мессией.
Академическая деятельность профессора была тесно связана с изучением Ветхого и Нового Завета. Он стал одним из первых иудейских богословов и мыслителей, пытавшихся заложить основы иудео-христианского диалога. Его работа была прервана Второй Мировой войной. Но война не могла прервать его духовные поиски. Напротив, она открыла ему новые измерения в понимании Христа и Церкви.
Многое в жизни этого раввина схоже с историей Иова. В годы, когда в Риме правили солдаты вермахта, казалось, что Бог отнимает у него все. Золли хорошо знал, что такое вдовство. Свою первую жену он потерял после семи лет счастливого брака. Профессор женится повторно и кажется, что с Эммой удача приходит к нему. Наделенная добрым характером, женщина легко налаживает отношения с дочерью Золли от первого брака. Вскоре в семье рождается и второй ребенок, тоже девочка, Мириам. Профессор получает должность главного раввина сначала в Триестре, а через три года Золли уже главный раввин города Рима. Кажется, все в его жизни складывается как нельзя лучше… Исраэль находится на пике творческих и душевных сил, когда Рим оказывается в фашисткой оккупации. Немцы требуют от «богатых» евреев итальянской столицы принести им 50 килограммов золота. Этим евреи смогут якобы откупиться от депортации. Золли предлагает ничего не давать и просто вывести свои семьи за выделенные для оплаты «долга» часы из Рима. Руководство еврейской общины не согласно со своим раввином. Мало того, они обвиняют его в недостаточном патриотизме, вспоминая его неитальянское происхождение. Естественно, необходимые килограммы не были собраны. И тогда раввин обращается к своим знакомым из католической среды. Здесь стоит вспомнить, что у него не только было много друзей среди христиан, но и многие священнослужители, некоторые из которых слушали его лекции еще в Падуе, а сейчас занимали влиятельные посты, готовы были помочь замечательному профессору. Да и жители Рима с симпатией относились к местным евреям и были готовы им помочь. В итоге, когда главный раввин города Рима пришел за помощью к Папе Пию XII оказалось, что Ватикан не только готов помочь, но уже и собрана необходимая сумма.
К сожалению, золото не помогло евреям. Золли оказался прав. Руководители еврейской общины даже хотели отстранить его от должности за «паникерские» настроения. Впрочем, сделать это они уже не успели. Началась депортация. В общей сложности немцы вывезли 8000 евреев. В этот страшный момент руку помощи снова протянула Католическая Церковь. По указанию Папы для евреев распахнулись двери монастырей и домов многих христиан. Даже в Ватикане прятались еврейские семьи. Так сложилось, что Золли, оставшийся в Вечном Городе и находившийся в розыске по приказу немецкого командования, должен был расстаться с женой и дочерьми. Старшая дочь уже была замужней дамой, матерью прелестного малыша. И все годы оккупации раввин ничего не знал о судьбе своих близких. Где они, выжили ли.
Обращаясь к Богу, Золли все внимательнее вглядывался в строки Ветхого и Нового Заветов. Именно в эти годы, когда приходилось скрываться, когда не было возможности молиться так, как Исраэль привык с детства, Иисус становился все ближе для него. Перед самым началом войны с раввином произошел странный случай. Он, как всегда, работал за столом, под пальцами шуршали страницы книг, и вдруг из самой глубины его души стало звучать Имя Христово. «Иисус, Иисус», — взывал изумленный раввин. Золли многие годы пытался осмыслить произошедшее, и ответ пришел тогда, когда он прятался в семье своих друзей-христиан. В его сердце пришел не просто Мессия, но Тот, Кто был плоть от плоти его народа, такой же иудей, как и сам Исраэль, такой же раввин, учитель мудрости и … Учитель Любви. В голове ученого словно сложился пазл. Почему же он не принял крещение еще во время войны? Скорее всего потому, что он, как и все религиозные евреи, с рождения жил с убеждением, что крещение – это предательство своего народа. Как же он мог оставить свой народ в дни страданий?
Говоря об этих годах в жизни Золли, нужно отметить еще одну деталь в религиозной жизни иудеев, которую нередко сбрасывают со счетов. Раввин, как и любой религиозный еврей, должен молиться несколько раз в день, он должен в определенные дни соблюдать строгий пост. И самое главное, он должен чтить субботу и соблюдать кошрут (предписания, связанные с ритуальной чистотой пищи). Всего этого не было в жизни Золли. Ему регулярно приходилось идти на нарушение заповедей. Нам, современным христианам, даже трудно себе представить, насколько болезненно это переносится иудеем, хранящим верность заповедям Торы в прямом смысле от «чрева матери». Именно поэтому Золли с особой интенсивностью задумывается о Божьем Милосердии, о том, что Новый Завет становится по истине новым по отношению к преданию его отцов. Ветхий Завет предписывает хранить отношения между людьми, говорит о том, как сохранить миропрядок. Весть Евангелия вся пронизана идеей милосердия.
Духовная жизнь Исраэля наполнена одиночеством. За восемь месяцев до входа американских войск в Рим тайно собирается сохранившийся совет еврейской общины. Они отстраняют Золли от уже ставшей номинальной должности главного раввина Рима. Мы не знаем, что чувствовал Исраэль и как он воспринял это решение. Подобно Иову он искал ответы у Бога.
После освобождения Вечного города Золли снова назначают на прежнюю должность. В этот раз Исраэль покидает синагогу уже по собственной воле. После всех страданий войны Иисус уже «истинный Господь его сердца», как пишет сам раввин в автобиографии. Окончательное решение он принимает в Йом Кипур.
В этот день у него нет сил вести службу. Все делают два его помощника. А сам Исраэль чувствует, как мгла окутывает его. Он смотрит на пламя свечи и думает, что оно очень похоже на него, колеблется, но не может рассеять тьму. И вдруг он видит прекрасный луг, по которому к нему идет Христос в белом хитоне. Господь обратился к раввину со словами «Здесь ты последний раз, теперь следуй за мной». Мир и покой снизошли в сердце Золли. Вечером жена поделилась с ним своими впечатлениями от богослужения в синагоге. Она, в свою очередь, видела, что когда раввин стоял перед арон кадеш, местом, где хранятся свитки Торы, местом присутствия Бога, перед ним возникла белая фигура и возложила руки ему на голову, словно благословляя.
Здесь стоит обратить внимание на два момента. Йом Кипур, День искупления или Судный день, когда согласно преданию Господь решает судьбу человека, смотрит на его грехи и правильные поступки. Это один из самых торжественных праздников в иудейском календаре. Подготовку к нему начинают с посещения миквы, особого места для ритуального омовения. Речь идет не просто о чистоте, но и об исповедании своих грехов, совершенных за год перед Богом, и о желании начать свои отношения с Богом с чистого листа, чтобы жить в праведности. Такие омовения в иудаизме известны с давних времен, а христианам о них хорошо известно из Нового Завета. Ведь Иоанн Креститель, призывая к покаянию, использовал именно этот древний обычай омовения. Со времен средневековья со временем подготовки к празднику связан и древний обычай, когда мужчина трижды крутит над головой петуха. Петух должен принять смерть в знак искупления за грехи. Дело в том, что эта птица еще символизирует раннее пробуждение, необходимое для исполнения заповедей. Как известно, первую молитву иудеи читают на рассвете. Принося петуха в жертву искупления, иудеи как бы говорили Богу о том, что раскаиваются в том, что недостаточно тщательно исполняли все заповеди. В наши дни этот обычай практически утрачен, и во многих семьях его заменяют на обычное материальное пожертвование.
В Йом Кипур одевают белые одежды как символ искупления и чистоты перед Богом. Интересно, что в этот день не носят золотые и драгоценные украшения, которые со времен Исхода считаются связанными с идолопоклонством. А еще в этот день благословляют детей. Одним из самых распространенных благословений этого дня является первосвященническое благословение из книги Чисел (6,24-26): «да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!».
Из всего вышесказанного легко понять, сколь сильное впечатление на раввина произвело видения. Все в нем соответствовало самому духу иудейской традиции. И принятое Господом покаяние и откровение новой жизни, и благословение, и даже белые одежды.
Здесь мы видим второй аспект этого обращения. Объяснение, почему Золли не засомневался в увиденном, не задумался о своей психической адекватности. Во-первых, дело было в совпадении образов. А во-вторых, мы имеем дело с настоящим мистиком, человеком, выросшем в хасидской традиции. Хасиды с вниманием относятся к эмоциональной стороне восприятия Бога, поэтому когда перед мысленным взором Исраэля проходили видения, это не вызывало его изумления. Он был убежден, что Бог может действовать любым способом, а его дело с благодарностью принимать Его волю.
Не проходит и нескольких дней, как Золли покидает своей пост. Он приходит к знакомому священнику, прося о крещении. 13 февраля 1945 г. Исраэль Золли становится Эудженио Мария Золли. В крещении он выбирает имя Эудженио в знак благодарности Папе Пию XII (Эудженио Пачелли). Имя Марии его просит добавить жена, которая тоже в этот день принимает крещение.
Покинув пост раввина, Золли остается без гроша в кармане. Уходя с должности, он оставляет все, что так или иначе могло принадлежать иудейской общине. Монсеньор Тралья, преподавший Таинство семье бывшего раввина, узнав, что у них даже денег на праздничный ужин, дает им 50 лир…
Эудженио Марии 65 лет. И снова он сталкивается с бедностью, граничащей с нищетой. Пройдет какое-то время, прежде чем его снова пригласят преподавать. Снова перед ним появятся заинтересованные молодые лица, семинаристы и католики-миряне. В первые дни после крещения не сколько бедность заботит бывшего раввина, сколько разрыв с общиной.
Иудеи города Рима пребывают в величайшем смятении. Вся община погружается в пост и молитву. По раввину скорбят, как по покойнику, разорвав одежды и посыпав голову пеплом. Никто не хочет услышать объяснения Золли…
Проходит совсем немного времени, и Золли присоединяется Третьему францисканскому ордену. Свои обеты он приносит 3 октября 1946 г. Нет нужды объяснять, почему человек, большую часть жизни бывший сторонником хасидизма, избирает путь Ассизского Бедняка. Ведь и там, и там радость жизни с Господом, нищета сердца, жаждущего Бога, и благодарность за все Его дары.
Золли умрет в 1956 г., предсказав день и час своей смерти. На его могиле надпись: «Domino morimur, Domini sumus» — «Умираем в Господе, принадлежим Господу».
Анна Гольдина
Впервые опубликовано в блоге францисканцев-мирян С-Петербурга «ТАУ»
